Демократия придет в Беларусь не раньше, чем через 50 лет. И произойдет это лишь в тот момент, когда общество будет к этому готово. А искусственно насадить народу либеральные ценности не получится, уверен украинский социолог Эдуард Афонин. По его мнению, для Майдана по киевскому сценарию в Минске нет ни политических, ни социальных предпосылок.
Корреспондент TUT.BY встретился с профессором и узнал, почему Украина после обретения независимости пошла либерально-демократическим путем, а Беларусь во многом сохраняет советские традиции.
— Эдуард Андреевич, почему вы считаете, что Украина уже готова к демократическим изменениям, а Беларусь все-таки нет?
— У «майданов», как 2004, так и 2013 года была украинская природа. Дело в том, что мы постоянно ведем мониторинг общественного сознания, оценивая его по 60 параметрам.
Первый раз мы анализировали культурный код украинцев, россиян и белорусов в 1992 году. И тогда мы выяснили, что Россия и Украина идут к либерализации и на политическом, и на бытовом уровнях. Конечно, у каждого этот путь специфический, исходя культурных особенностей и менталитета.
В России, например, это унаследованная вертикаль власти, где государство определяет абсолютную степень объективности. В Украине по-другому. У нас работает принцип: «не потрогаю — не поверю». Он и стал одной из причин «майданов».
Потому что, когда мы переходим от тоталитарной системы к демократической, от коллективного начала к индивидуальному, у нас возникают противоречия.
— А что с белорусами?
— Политический образ жизни Беларуси отличается и от российского, и от украинского. Вертикаль власти, которая у вас существует, исторически сложилась и не вызывает противоречий в обществе. И требовать здесь каких-то реформ или искусственной либерализации — научное невежество.
Есть еще такой контекст, что Беларусь, Россия и Украина составляют культурное единство. Вместе получается целостная система.
Россия и Украина — это две речки, которые долгое время текут в одном направлении. Они могли бы слиться, что спровоцировало бы большой конфликт. Но чтобы этого не произошло, существует речка-Беларусь, которая течет поперек со своей тоталитарной природой. Ваша миссия здесь — гарантировать каждой из трех культур сохранение своего содержания.
— Получается, что демократических преобразований в Беларуси ждать не стоит никогда?
— Беларусь не нужно учить демократии. Каждый должен следовать своей природе.
Если и есть в Беларуси оппозиционность, то она даст свои плоды минимум через 50 лет. А может, и того позже.
Небольшие либеральные преобразования все же будут происходить. И это естественно, ведь Беларусь существует в контексте мирового развития.
Английский философ Фрэнсис Бэкон как-то говорил, что можно управлять природой, только следуя ее законам. Только тогда можно достичь своей цели. Но если мы попытаемся развернуть реки вспять, то все будет тщетно.
— Есть мнение, что «майданы» в Украине были спровоцированы не столько социальным напряжением внутри страны, сколько внешним воздействием. Насколько вы согласны с этим мнением?
— Это не так. Что касается Майдана 2004 года, по данным социологов, тогда треть взрослого населения поддерживало либерализацию. Сегодня их количество выросло до 45%.
Но тогда все закончилось довольно мирно. Потому что общество было терпимо друг к другу. Я даже помню такую историю, что «Партия регионов» пригласила с Донбасса 10 тысяч шахтеров для эскалации конфликта с демонстрантами. Но они не справились с этой задачей. И вместо вражды пили с участниками Майдана чай. Даже не водку.
Может, тогда кто-то и хотел крови. Но она не пролилась, потому что люди этого не хотели.
— А кто захотел крови в 2013-м?
— До 2013-го был еще Майдан 2006 года. И к тому времени в обществе произошли изменения: оно превратилось в конфликтоопасный механизм.
И как раз тогда «Партия регионов» и Блок Юлии Тимошенко начали созывать людей на два митинга, которые на площади в двухстах метрах друг от друга. Я тогда даже звонил одному из министров и предупреждал, что может произойти кровопролитие. Потому что накал в обществе этому способствовал.
Тогда политики не решились на мобилизацию. Возможно, политические амбиции еще не у всех созрели до конца.
В 2013-м политические элиты уже к этому созрели. И все вылилось в те печальные события, которые мы наблюдали.
— Со стороны казалось, что протесты были вызваны тем, что парламент отказался подписывать соглашения об ассоциации с Европейским союзом. Это реальная причина?
— Первым поводом Майдана 2013 года послужило избиение студентов, которое случилось в ноябре. И после силового разгона молодежных митингов опросы общественного мнения показали всплеск социального протеста вырос в три раза.
После этого началась стихийная мобилизация людей. И они были конфликтно настроены.
По моим данным, Виктор Янукович постоянно координировал свои действия с Москвой. А в Кремле от Киева требовали определиться, куда она собирается идти: на Восток или на Запад. Но в новых реалиях это невозможно. Выбирать четкий вектор было характерно для старой политической природы. Но Россия оказалась с этим не согласна. Но это ее выбор.
А то, что Майдан окрасился в европейские цвета, как раз стало ответом на политику России.
— Когда можно ждать разрешения конфликта на Донбассе и не будет ли в Киеве очередного Майдана?
— Очередного украинского Майдана не будет. Скорее всего, будет первый российский.
Ожидать полноценного разрешения конфликта на востоке Украины можно не раньше 2018 года. То, как все будет проходить, зависит от политических решений. А поскольку это не локальная проблема, а геополитическая, то и для ее решения нужно подключать все страны.
Эдуард Афонин — доктор социологических наук, действительный член Украинской технологической академии, заслуженный деятель науки и техники Украины, профессор Национальной академии государственного управления при президенте Украины.
Олег Ануфриенко
Интернет-газета – TUT.BY